Честь Воина [CИ] - Вита Алая

Они расположились у огня, а занимавший соседний столик торговец удалился почивать, не смея перечить патрульным, но всем своим видом выражая одновременно нежелание сидеть рядом с «солдатнёй» и недовольство тем, что его потеснили. Услышав грубое словечко в свой адрес, старший улан так зыркнул на торговца, что тот поспешил ретироваться, не взяв сдачи, хотя изначально собирался. Как Клед это понял — оставалось неясным. Но ему вдруг стало легко.

Когда лишних ушей вокруг не осталось, спросил:

— Не объясните, с чего такая приветливость?

И снова кривая усмешка, как ни странно, красящая суровое немолодое лицо. Улан просто вытащил из-за пазухи такое же медное колечко на цепочке, и сразу спрятал, а вслух ответил:

— Мы же одно дело делаем. Я — Стап. А это — Левий.

— Клед, — в ответ представился тот.

Им подали кувшин тёплого вина, и какое-то время уланы смаковали напиток. Наречённый же наоборот поморщился:

— А почему оно разбавлено? — обратился он громко в сторону прилавка.

— Потому что мы на службе, — ответил Стап. — Мастер Грачек знает, что нам нужно: больше согреться, чем захмелеть. Свежий?

— Что? — не понял Клед.

— Недавно помолвленный? — уточнил Стап.

Парень кивнул. И только тут до него дошло, что именно он почувствовал в старшем улане — связь со Смертью. Невольно поёжился, но спросил о другом, на всякий случай понизив голос:

— Ты с Вольницы не вернулся?

— Да. Влюбился, женился, ну знаешь, как бывает? — губы его усмехались, но во взгляде промелькнула мрачная тень.

Тень Смерти — внезапно понял Клед и содрогнулся от того, что безошибочно узнал её, однако стоило уточнить:

— Разве тебя не предупреждали?

При этих словах Левий оживился, словно хотел спросить, о чём, но взгляд Стапа отшиб у него охоту уточнять.

— Не в том причина, — он покачал головой. — Я сторожился. Ходил в Красный Дом, коли по службе приходилось делать тёмное дело. Старшенький-то наш уже служит сам на кордоне. А вот с младшеньким вышли тяжёлые роды. Поздний он был у нас, ну и не выжили оба… Сами виноваты — рискнули. Но я благодарен судьбе за почти двадцать лет семейной жизни.

Очевидно, Стап смирился с потерей. И всё же, как обычно, после упоминания Тёмной Матери повисло молчание. Впрочем, улан между делом сказал кое-что интересное:

— А что, они принимают и тех, кто не там служит? — спросил Клед про Отступниц, надеясь, что бывший брат по ордену поймёт.

Секундное замешательство на лице Стапа сменилось улыбкой:

— Да, сказано же, принимают всех, кто причастен. Выбор, конечно, не такой большой — приходится днём посещать, когда свободно. Нечего мозолить глаза основным благодетелям. Ну и ручку лучше щедро позолотить, сам понимаешь.

Парень кивнул: Красные Дома содержались за счёт Ордена Смерти. Если ты не с ними, то и пользоваться безвозмездно их ресурсами не годится. Но всё равно, это было большим облегчением: значит, есть способ нивелировать пагубное влияние, и монахи не против.

Левий, похоже, чувствовал, что Наречённые Смерти обсудили что-то важное для себя. У него внутри так и зудело узнать, о чём шла речь, но он сдержался. А Клед подивился тому, что понял всё это. Как? Ещё одна сверх-способность от полупосвящения?

Однако, была ещё одна любопытная деталь:

— И они действительно не пеняли тебе за то, что столько лет воспитывали, а ты так спокойно ушёл и пользуешься полученными умениями у них под боком? — на этот раз речь шла о Ладонях, но старший Наречённый и тут его понял правильно.

— Нет, не пеняли, — Стап пожал плечами. — Я сам поначалу стеснялся, но у жены здесь была вся семья, дом, а у меня что? Ни кола, ни двора. Впрочем, князь взял на службу, родичи согласились приютить, и деваться особо некуда было. Потом уже, как стал уланом, встречался не раз и со Скимитаром нашим, и с Кинжалами, которые меня учили… Те только спросили, как жизнь сложилась — и всё.

Клед не смог сдержать вздоха облегчения, откидываясь на спинку лавки и зарываясь в кубок. Ему начинал нравиться вкус разбавленной пряной жидкости с мёдом и какими-то травами: она была намного вкуснее, чем пряный ронг, и слабее. В другой раз и себе надо будет такого же заказать при сходных обстоятельствах.

— А ты что же, уже намерен сбежать? — усмехнулся Стап.

Наречённый в ответ лишь неопределённо помотал головой:

— Поживём — увидим. Прямо сейчас Воля очень вовремя!

— Понимаю, — отсалютовал ему кубком старший улан. — Сам был таким же. Но если бы не жена, честно скажу… Не вынес бы сопляков, — он иронично кивнул на Левия.

Тот изобразил оскорблённое достоинство, но не слишком упорно. Парировал с шуточным высокомерием:

— А вы к нам на что приставлены старшим?

— И то правда, — прищурился Стап. — Хоть душеньку могу отвести, всыпав плетей.

Левий при этих словах подобрался, но Стап добродушно расхохотался, и юноша понял, что его просто переиграли. Впрочем, наставнику можно. Видимо, отношения между ними были довольно тёплыми, несмотря на неравенство возраста и положения.

— А вы разве не из разных княжеств? — удивился Клед.

— Из разных, — подтвердил молодой.

— Я их всех муштрую, — пояснил старший. — Князья договорились между собой, так что обе местных уланских бригады под моим началом. В смысле обучения, конечно. Так-то у них есть свои бригадиры.

Кледа на миг взяла тоска по несбывшемуся: вот бы, кроме сплочённой службы общему делу, которая нравилась ему в Ордене, иметь такого товарища, как Стап — закалённого в тех же горнилах, но не просто соратника, а друга, чтобы с юмором и с душой… Сердце кольнула боль по Алану и корка льда треснула. Кажется, чувства начали возвращаться.

Оставался ещё один насущный вопрос, который стоило выяснить. Ведь патрульные должны быть лучше осведомлены о положении дел в сопредельном баронстве, чем крестьяне из деревни под Мохавеном. Но когда Клед затронул эту тему, Стап неожиданно насторожился и начал пытать, откуда именно тот родом. Парень назвал ближайшую к замку деревню — Низу, стараясь не слишком нервничать. А сероглазый улан внезапно уставился на него, как на преступника. Чуткий Левий подобрался и даже положил руку на эфес сабли, лежащей на краю лавки — очевидно, на патрульных запрет не распространялся.

Минуты две Клед силился удержать маску невозмутимости под взглядом второго Наречённого, казалось, стремящимся просветить его насквозь. Силы напора и сопротивления застыли в равновесии, как при борьбе на руках: малейшая слабина грозила окончиться поражением. Парень гадал, какие способности получил